Автор: Зинаида Варлыгина
Свобода пуще неволи?
Мысли после просмотра многосерийных фильмов «Вольная грамота» и «Кровавая барыня».
Свобода для русского человека – понятие сакральное. Стремление к ней можно приравнять к национальной идее, любое угнетение свободы русским человеком воспринимается как жесточайшая несправедливость. А самым большим массовым ограничением свободы в русской истории после татаро-монгольского ига было, пожалуй, крепостное право, длившееся полтора столетия. Неудивительно, что оно нашло отражение в русской литературе, отзывчивой на любую несправедливость, а позже – и в кинематографе. И до сих пор эта тема вызывает интерес: 19 февраля 2018 года, в 157-ю годовщину отмены крепостного права в России, на телеэкраны вышли сразу два сериала о крепостной доле – «Вольная грамота» на «Первом канале» и «Кровавая барыня» на «России 1». На самом деле, о тяготах крепостной крестьянской доли сказано, написано и показано столько, что ещё пара фильмов об угнетении бесправных была бы если не лишней, то уж наверняка не вызвала заметного резонанса. Но смысловые акценты в обоих новых сериалах несколько смещены, поэтому они заслуживают просмотра и сравнения.
В «Вольной грамоте» показана история крепостной девушки Полины Лебедевой (Татьяна Бабенкова), внебрачной дочери помещика, который, умирая, не успел дать ей вольную – и её жизнь, жизнь воспитанницы дворянина, в одночасье меняется при появлении нового хозяина усадьбы. Но важнее сюжетных коллизий (а сюжет в этом фильме многоплановый и закрученный) то, что сквозь все события проводится одна мысль: без внутренней свободы, свободы личности, внешняя, видимая свобода человеку мало даёт. В «Кровавой барыне» же в центре внимания и вовсе не судьба крепостных, а фигура помещицы – Дарьи Салтыковой (Юлия Снегирь), и история эта не о чужой несвободе, а о том, что бывает, если у человека жестокого (или – ожесточившегося), безнравственного, циничного свободы слишком много. В итоге оба фильма об этом: свобода без ответственности, без внутренних нравственных ограничений опасна и для окружающих, и для её обладателя.
Но, пожалуй, на этом сходство между фильмами и заканчивается (если не считать странно повторяющихся, как будто заимствованных одним сценарием из другого эпизодов и мизансцен) – в остальном они диаметрально противоположны, начиная с предпоказной подготовки («Барыня» широко рекламировалась, а «Грамота» вышла на экраны практически без информационной поддержки) и заканчивая ощущениями, которые остаются у зрителя после просмотра.
Если наугад выбрать два любых отрывка из этих сериалов, в глаза бросится поразительный визуальный контраст. «Вольная грамота» при всём драматизме ситуации, в которую попадает главная героиня, - фильм светлый и, созвучно названию, привольный: в кадре постоянно мелькают широкие, залитые солнцем луга, река с прозрачной водой, ухоженный, зеленеющий парк. Будто сама природа выступает за свободу и гармонию! Соответственно и лица персонажей – живые, светлые, вызывающие в большинстве своём если не симпатию, то хотя бы какое-то сочувствие. Видимо, поэтому те персонажи, которые не уважают в других право на свободу, право быть собой, и смотрятся в фильме инородно и отталкивающе. В «Кровавой барыне», напротив, фоновым лейтмотивом выступают болота, засохшие берёзы, тёмные дебри и застывшее на несколько месяцев полнолуние, причём луна обрамлена тяжёлыми, свинцовыми тучами – всё говорит о несвободе, о враждебности внешнего мира. И отпечаток этой враждебности, несвободы, темноты лежит на всех персонажах – как угнетателях, так и угнетаемых, поэтому не возникает симпатии даже к тем, чья судьба вызывает сочувствие: ответом на внешнее ограничение свободы у них является не внутреннее неприятие такого положения вещей, а страх. А там, где есть страх – свобода невозможна по определению.
Кстати, нагнетание страха, порой благодаря натуралистичности картинки переходящего в отвращение, характерно для жанра фильмов ужасов. Мне кажется, что сокращение «Кровавой барыни» до полного метра и выпуск не на теле-, а на киноэкраны было бы более оправданным. Тем более, что явно просится корректировка возрастного ценза фильма – никак не стандартный 16+, которым помечают даже вполне невинные ленты, содержащие сцены курения или употребления алкоголя, а 18+ или даже 21+. На эту мысль явственно наводит обилие постельных сцен и жестокости (убийств, пыток, самоубийств). При этом удивительным выглядит то, что «Вольная грамота» также имеет пометку 16+, а ведь при лёгкой корректировке наиболее откровенных сцен этому фильму можно было бы присвоить категорию 12+, но, к сожалению, совсем без «клубнички» режиссёры телефильмов у нас обойтись, видимо, не могут. Неужели считают, что в противном случае никто смотреть не станет?
Следует понимать, что помещичье владение в эпоху крепостного права – это, по сути, государство в государстве (недаром Дарья Салтыкова кричит: «Я здесь – власть!» и вешает в гостиной свой портрет в образе царицы). На самом деле, все государственные признаки налицо: в поместье и в деревнях, прикреплённых к нему, ведётся экономическая деятельность, как внутренняя, так и внешняя, существует собственный уклад жизни, неписанные законы, имеются и собственные церковные приходы, собственный суд, а если помещик – человек просвещённый и культурный, то есть и школы, и даже крепостные театры. Но всё упирается в это «если»: каков помещик, такова и власть, такова и крестьянская жизнь. Впрочем, это тоже роднит суть поместничества с государственностью. Как и в масштабах страны, в поместье возможен демократический, либеральный, авторитарный или тоталитарный стили управления – и это определяет жизнь народа. Так как показывать истории, не отличающиеся драматичностью, а то и трагичностью, не в правилах русского искусства – нам нужен конфликт и его решение – то в обоих сериалах мы видим историю про «злого помещика», для контраста пришедшего на смену «доброму помещику».
И снова при общих «вводных» сериалы разительно расходятся – в первую очередь из-за того, как принимают «новую власть» крепостные: подчиняются страху и «правой руке» хозяйки, как в «Кровавой барыне» или, внешне исполняя (да и то – не всегда) приказы нового хозяина, остаются людьми и поддерживают друг друга, как в «Вольной грамоте». Интересно, что в обоих фильмах есть мотив несвободы не только крестьян, но и тех, кто считался их хозяевами. Вот только в «Вольной грамоте» этот мотив выведен вровень с темой крепостничества – и оказывается, что дворяне так же несвободны, только их «хозяином» является чужое мнение, нормы поведения, принятые в «высшем обществе»: нельзя выбирать себе друзей и спутников жизни из числа «низшего сословия», нельзя поступать так, как велит совесть, если это нарушает какие-то, часто надуманные, приличия. Однако и эти условности могут быть преодолены, если человек не утратил человечности в угоду условностям: и Верушка не отказывается от подруги детства, и Митя женится на бывшей крепостной, а вот Татьяна Кузнецова, официально свободу получившая, но внутренне оставшаяся глубоко закрепощённой, и сама погибает, и Бориса губит. Следовательно, несвобода внешняя преодолима, если есть свобода внутренняя (и не надо было создателям фильма несколько раз вставлять эту формулу в реплики персонажей – это излишне дидактично)! В «Кровавой барыне» же внешняя несвобода непреодолима именно по причине отсутствия внутренней: Дарья Салтыкова боится за свою жизнь и поэтому вводит на своей территории «закон силы», Сергей боится императрицу, дядья Салтыковы боятся за свои деньги, крепостные просто боятся всего и вся – даже облечённые властью гайдуки (вот он, пример свободы без ответственности и нравственности!) находятся в постоянном страхе, что «очередь дойдёт и до них».
Это постоянное, беспросветное нагнетание мрачности создаёт ощущение невозможности такого положения вещей, в результате «Кровавая барыня» воспринимается фильмом псевдоисторическим, связанным с реальной историей только именем существовавшей в действительности помещицы. Не спасает и то, что в титрах создатели делают оговорку, мол, «следовали не букве, а духу истории». Не спасает и съёмка не в декорациях-новоделах, а на натуре (почти все деревенские сцены «Кровавой барыни» снимались в костромском музее деревянного зодчества, что, я уверена, на долгие месяцы отвадит многих костромичей от посещения этого места – вряд ли кому-то приятны будут ассоциации костромских изб и берёзок с убийствами, утопленницами и висельниками). Надо сказать, что сделав явный акцент на зверства, создатели фильма явно сэкономили силы на сценарии, на проработке образов персонажей, в итоге, если отбросить все шокирующие сцены, то из персонажей, заслуживающих внимание, останется, пожалуй, только сама Дарья Салтыкова. Но выбор в качестве главного героя отрицательного персонажа, преступника, даже в итоге и получающего наказание за свои злодеяния – опасный шаг, поскольку в этом случае неизбежна попытка обосновать его действия логически или, хотя бы, эмоционально. А обоснование часто подталкивает к оправданию или подспудно наводит на мысль «не мы такие – жизнь такая», внушая зрителю, что в определённых условиях дозволено всё.
А вот в «Вольной грамоте», несмотря на оригинальный, не основанный на конкретных исторических событиях, сценарий, дух истории как раз есть – и этот фильм воспринимается как исторический. Удивительно точно и эстетично показана жизнь в дворянской усадьбе XIX века, деревенская жизнь, традиции и обряды, звучат красивые народные песни, которые хочется слушать, которым хочется подпевать (в отличии от пары полупоминальных запевов, вставленных в «Кровавую барыню»). Недаром говорят, что хорошим историческим фильмом может стать только такой, в котором эпоха – действующее лицо! Кстати, если уж говорить о традициях, то стоит упомянуть и о возрождённой в «Вольной грамоте» традиции, в постсоветском отечественном кинематографе практически утраченной, - обогащать фильм стихами и песнями: кроме народных песен в исполнении деревенской певуньи Палашки, в нём звучат отрывки из «Евгения Онегина» и «Горя от ума», а также песни Вероники Долиной в авторском исполнении.
Кстати, о классике. Вполне очевидно, что создатели обоих сериалов опирались на классическую литературу, только в «Вольной грамоте» считываются образы и мотивы Чехова, Тургенева, Достоевского с их психологизмом и вниманием к человеческой личности, а в «Кровавой барыне» больше готичности и мистичности Гоголя и типажей Островского. Да и базовое противопоставление внутренней свободы и несвободы, страха и способности к его преодолению, человечности и инстинкта самосохранения любой ценой – это и есть тот самый внутренний конфликт, характерный для классической русской литературы. Но в «Вольной грамоте» побеждают не сиюминутное превосходство силы и власти, как в «Кровавой барыне», в которой зло порождает ещё большее зло, а порядочность и человечность. Побеждает свобода с осознанием ответственности за тех, кто в твоей власти, а не бесконтрольная власть над несвободными людьми. И поэтому нравственная победа «Грамоты» над «Барыней» для меня очевидна.
Зинаида Варлыгина
АФИША КОСТРОМЫ НА АПРЕЛЬ 2019
Избранные события в апрельской жизни Костромы, на которые мы рекомендуем обратить внимание.
ТЕАТР
Новых спектаклей в апреле 2019 года Областной драматический театр им. Островского зрителям не покажет. Вероятно, следующая премьера ждёт нас в мае-июне, как всегда, под занавес сезона.
Всего в репертуаре костромского театра на апрель: девятнадцать спектаклей для взрослых, три - для детей и один в постановке костромского ТЮЗа.
Ай, Кострома! рекомендует:
спектакль "Капитанская дочка" - 2 апреля 2019
спектакль "Ловушка для наследниц" - 23 апреля 2019
Ай, Кострома! не рекомендует:
спектакль "Иванов" - 27 апреля 2019
спектакль "Ревизор" - 20 марта 2019
Зинаида Варлыгина
«НЕ ПЕЧАТАЮТ!»
О фильме «Довлатов».
«Довлатов» Алексея Германа-младшего – это один из немногих фильмов о писательской жизни, который стоит посмотреть каждому думающему человеку. Судьба творческого человека в любую эпоху непроста, поскольку всегда существует дуаль «художник – власть», в которой настоящий художник всегда сильнее морально, но фактически неизменно остаётся проигравшим, поскольку не имеет так называемого административного ресурса. При этом у каждого поколения писателей своя трагедия: у одних – сорвавшийся заговор, у других – революция, у третьих – война… Больше всех, как кажется со стороны, повезло шестидесятникам, на молодость которых пришлась «оттепель». Правда, за это своё везение они потом заплатили разочарованием в идеалах и несбывшимися надеждами, уравняв себя по везучести с другими, поскольку на самом деле для писателя нет иной и большей трагедии, чем разочарование. Следующему за ними поколению, к которому относится и Сергей Довлатов, поколению семидесятых, вдохновлённому успехом своих более старших предшественников, выпало совсем другое время, эпоха застоя, эпоха «заморозков». И их трагедией стало то, что можно двумя словами описать: «Не печатают!» ...читать далее "«НЕ ПЕЧАТАЮТ!»"
Афиша Костромы на март 2019
Избранные события в мартовской жизни Костромы, на которые мы рекомендуем обратить внимание.
ТЕАТР
Мартовская театральная премьера в костромском областном театре имени А. Н. Островского - спектакль "Седьмая луна" по пьесе Алекхандро Касона, испанского драматурга первой половины ХХ века. В нашем театре уже идёт один спектакль по пьесе этого автора - "Дикарь". Премьера состоится 27 и 28 марта 2019 года, она приурочена ко Дню Театра.
Всего в репертуаре костромского театра на февраль: восемнадцать спектаклей для взрослых, четыре - для детей и один в постановке костромского ТЮЗа.
Ай, Кострома! рекомендует:
спектакль "Ловушка для наследниц" - 30 марта 2019
спектакль "Капитанская дочка" - 12 марта 2019
Ай, Кострома! не рекомендует:
спектакль "Иванов" - 9 марта 2019
спектакль "Ревизор" - 21 марта 2019
КОНЦЕРТЫ
6 марта 2019 в Кострому с концертом приезжает Олег Митяев. Наконец-то, после большого перерыва в нашем городе снова состоится концерт авторской песни! Место проведения - Большой зал Дома Музыки на Никитской, 96. Начало концерта в 19.00.
В КВЦ «Губернский» 14 марта 2019 состоится "Фламенко-шоу", 22 марта 2019 выступит Национальный шоу-балет России "Кострома".
Зинаида Варлыгина
«Художник — это несчастный случай» (несколько слов о спектакле «Пиросмани» театра-студии «Другое дерево»)
17 февраля 2018 состоялся второй показ спектакля «Пиросмани», поставленного режиссёром театра-студии «Другое дерево» Ларисой Павловичевой. Жаль, что всего лишь второй (премьера состоялась 4 ноября 2017 года) – по-моему, его стоит показывать, как минимум, раз в месяц, потому что спектаклей, подобных ему, сейчас нет в репертуаре ни одного из костромских театров.
«Пиросмани» - не просто театральная постановка. Это – спектакль-поэма, спектакль-притча, спектакль-песня. Он одновременно трагичен и романтичен, ироничен и сатиричен. Удивительно поэтично показан художник Пиросмани – не биография его, а суть – сущность человека, который видит всё не так, как другие, для которого в тёмной каморке под лестницей светло, потому что на стенах – множество картин, которые – окна в мир, светлый и радостный, который богат, очень богат – ведь он владеет птицей в небе и может купить запах шашлыка, который, будучи одинок и всеми покинут, никогда не останется один, ведь с ним всегда будут рядом те, кого он нарисовал… Да и может ли быть одиноким виноград? «Кто ты?» - спрашивает Нико нарисованный им сосед в самом начале спектакля. «Я – виноград» - отвечает тот. Виноград – лоза, виноград – вино, виноград – символ жизни, урожая, богатства, рая на земле… Ощущать себя виноградной лозой – есть ли более точный признак художника? «А человеком так и не стал…» - сокрушается сосед. А, может, стал больше, чем обычным человеком? ...читать далее "«Художник — это несчастный случай» (несколько слов о спектакле «Пиросмани» театра-студии «Другое дерево»)"
Спектакль «Баба Шанель» на фестивале им.В.Розова
7 февраля 2018 года в филармонии состоялся показ очередного фестивального спектакля - "Баба Шанель", привезённого "Коляда-театром". После замечательного, прозрачно-чистого и искрящегося спектакля "В день свадьбы" столкновение с суровой реальностью "новой драмы" было особенно болезненным. При том, что я не являюсь консервативным зрителем и с интересом воспринимаю театральный эксперимент, я крайне разочарована - наверное, именно тем, что спектакль этот, как Колобок, от бабушки-классики ушёл, а к чему-то новому не пришёл. В результате его даже "есть" не хочется - что наглядно продемонстрировала костромская публика: больше десятка человек ушли ещё во время первого отделения, а к началу второго не вернулась половина зрителей, при том, что изначально зал был полон - люди пошли на известное имя режиссёра. Мы не выдержали и ушли во втором отделении - всякому терпению есть предел. ...читать далее "Спектакль «Баба Шанель» на фестивале им.В.Розова"
Спектакль «Сон в белую ночь» на театральном фестивале им.В.Розова
8 февраля 2018 года программа фестиваля имени Виктора Розова в филармонии продолжилась спектаклем "Сон в белую ночь" петербургского театра "На Литейном". Честно говоря, зная, что главным режиссёром этого театра является Сергей Морозов, хорошо известный костромским театралам замечательными, живыми спектаклями, поставленными в нашем областном драмтеатре, я ожидала гораздо большего, чем увидела...
Пожалуй, главным разочарованием стала вторичность пьесы, стандартность ситуации, повторённой сотни раз в других постановках, и, что ещё хуже - прямые заимствования из множества советских фильмов. К сожалению, текст пьесы Алексея Яковлева мне не удалось найти, поэтому не могу сказать, являются ли эти "цитаты" режиссёрским приёмом Александра Рязанцева или заложены в пьесе, но любой зритель может их распознать: "Да ты же без нас пропадёшь!" - обращение от бывшей жены и её нового мужа - даже интонации те же, что у Саввы и Маргариты Хоботовых из "Покровских ворот", "Ты вернёшься? - Да. - Когда? - Когда-нибудь..." - прощание Моны с учителем Мирою из "Безымянной звезды", окрик по имени из открытого окна и скользящие по карнизу ноги главного персонажа из "Вам и не снилось..." (оттуда же, похоже, взяты некоторые черты поведения бабушки), пробуждение ото сна с вопросами, относящимися к привидевшемуся ("Ты живая?" - навроде "А ты не уехала с Якиным?" из "Иван Васильевич меняет профессию..."), карьеристские приёмы Володи, явственно напоминающие поведение Самохвалова из "Служебного романа" - и это только то, что запомнилось. ...читать далее "Спектакль «Сон в белую ночь» на театральном фестивале им.В.Розова"
Спектакль «Брат Алёша» на театральном фестивале им.В.Розова
Костромская программа театрального фестиваля имени Виктора Розова 11 февраля 2018 года завершилась, как и началась шестью днями ранее, спектаклем, поставленным по розовской пьесе. Только есть у этой пьесы особенность – как сказал Сергей Розов, это «Розов по Достоевскому». Пьеса по мотивам романа «Братья Карамазовы» называется «Брат Алёша». И она действительно необычна – в первую очередь, тем, что Виктор Розов не стал переносить на сцену, как это обычно делается, все сюжетные линии романа, и даже не выбрал те из них, которые обычно считаются основными – судьбу Мити или развитие взглядов Ивана. Он выбрал третьего брата, меньшого. Как в сказках говорится: «Первый – умный был детина, второй был и так, и сяк, третий – вовсе был дурак…» А «дурак», если обратиться к происхождению этого слова – вовсе не глупец, как принято считать, а – «другак», то есть другой, иной, отличающийся. Брат Алёша, на самом деле, отличается и от своих братьев, и от большинства людей вообще. Он добрый, но не «добренький», который хорош и приятен для всех, а отличающий добро настоящее, идущее человеку на пользу от потакания и уступчивости. Он сомневающийся – недаром несколько раз в репликах Алёши звучит: «Я смысл жизни ищу, я понять хочу!» Вероятно, этим он и стал интересен и близок Розову. Актёр московского Нового драматического театра Евгений Рубин точно воссоздал в спектакле этот образ – думающий, сомневающийся в себе и правильности своих поступков, но не сомневающийся в главном – силе любви и милосердия, уважении к людям и самоуважении. В каждой сцене Алёша – сначала монах, потом уже мирской человек – становится главным действующим лицом, при этом не перетягивая на себя внимание зрителей, но и не выпадая ни на минуту из поля его зрения. Он одновременно и участник действия, и судья происходящего – к нему одному обращаются за поддержкой, оценкой, даже осуждением и Лиза, и Красоткин, и бывший штабс-капитан Снегирёв, он – как эталон, мерило человечности для всех окружающих. Мне кажется, название для пьесы имеет двойной смысл: во-первых, оно отсылает к названию романа, выделяя из всех братьев одного, наиболее интересного Розову, во-вторых, подчёркивает авторское видение роли настоящего человека – брат всем людям. Это один из нравственных посылов пьесы – к каждому относиться, как к брату, пытаться понять и поддержать, удержать от неправильного шага и защитить от несправедливости. ...читать далее "Спектакль «Брат Алёша» на театральном фестивале им.В.Розова"
В зеркале фестиваля
С 5 по 11 февраля 2018 года в Костроме проходил Первый международный театральный фестиваль имени Виктора Розова – событие в костромской культурной жизни, которую особенно разнообразной и богатой назвать трудно, заметное, и поэтому требующее внимания и осмысления. Тем более, что крайне редко костромским театралам без выезда в Москву или Санкт-Петербург удаётся посмотреть спектакли столичных театров. Возможность увидеть за короткий период несколько спектаклей московских и питерских театров, а также театральных коллективов из Риги, Кишинёва и Екатеринбурга - несомненно, отличный шанс получить представление о современном театральном процессе. И многие костромские любители театра не преминули им воспользоваться.
Фестиваль как явление имеет свои особенности: он всегда представляет собой сложную структуру, систему, многокомпонентный механизм, в котором сбой даже одного маленького элементика всегда отражается на впечатлении от всего фестиваля в целом. К сожалению, в этот раз сбой дал не один элемент системы… Первое, что бросилось в глаза – отсутствие образа организаторов, принимающей стороны, хозяев фестиваля как таковых. Всё их участие в видимой зрителям жизни фестиваля ограничивалось кратким выступлением конферансье перед началом спектакля: «Сейчас театр такой-то покажет Вам спектакль такой-то, мы благодарим коллектив театра и вручаем диплом фестиваля…» Иногда вручение диплома (обращаю внимание: просто диплома участника!) в порядке разнообразия проводилось после спектакля. Всё! Даже по цветочку актёрам организаторы не додумались подарить, даже поблагодарить публику после спектакля и проанонсировать спектакли следующего фестивального дня конферансье ни разу не сообразил, хотя это-то уж кажется совершенно элементарным. Разумеется, выступление президента фестиваля Сергея Розова и художественных руководителей приглашённых театров несколько скрашивали скупость организаторов на слова и эмоции, но лишь частично. ...читать далее "В зеркале фестиваля"